Фили. Церковь Покрова Богородицы

Бывшая усадьба Фили (Россия, г. Москва, Новозаводская ул., 6)

Церковь Покрова Богородицы в Филях — филиал музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублёва

Ныне — нижний этаж храма — отдан верующим, верхний — занимает филиал музея

Режим работы: с 11.00 до 17.30 с четверга по понедельник, в период с мая по сентябрь

Телефон: 8 (495) 148-4552

Принадлежала вначале роду Милославских, а с 1689 г. дяде Петра I — боярину Льву Кирилловичу Нарышкину. При нём в сельце была выстроена церковь Покрова Пресвятой Богородицы (1690-1693 гг.), после чего усадьба стала именоваться Покровское. Расположенное неподалёку Кунцево также было во владении этого вельможи. Между этими усадьбами был создан огромный пейзажный парк, протянувшийся широкой полосой вдоль излучины Москвы-реки, ныне это лесопарк Фили-Кунцево.

Бывшая усадьба Фили и Покровская церковь

Сохранившийся Покровский храм — шедевр архитектуры нарышкинского барокко. Здание ярусного типа. Его высокий центричный объём с лепестковым планом дополнен открытым гульбищем на аркадах, с примыкающими к нему лестницами- всходами. Искусный белокаменный декор (полуколонки, профилированные карнизы, оконные навершия и гребешковые фронтоны), контраст белокаменных деталей и алых стен и сияющая позолота придают зданию необыкновенно праздничный и торжественный вид.
По преданию строил церковь крепостной архитектор Яков Бухвостов. В убранстве интерьеров принимали участие царские иконописцы Кирилл Уланов и Карп Золотарёв. В верхней церкви сохранился удивительный по красоте и виртуозности исполнения 8-ярусный золочёный иконостас.

1-2. Церковь Покрова в Филях. Общий вид
3. Церковь Покрова в Филях, придел
4. Иконостас
5-6. Подкупольное пространство
7. Церковь Покрова в Филях, фрагмент росписи придела
8. Подкупольное пространство
9. Иконостас
10. Фили. Церковь Покрова Богородицы, алтарные врата
11. Распятие
12. Фрагмент иконостаса
13. Фили. Церковь Покрова Богородицы, ложа
14-16. Фрагмент иконостаса

Архивные фото Покровской церкви в Филях

В.Н. Подключников Церковь Покрова Богородицы в Филях

В.Н. Подключников Три памятника XVII столетия М., 1945, стр. 9-11

Широко известное по событиям 1812 г. село Фили (ранее Хвили, или Покровское) лежит на берегу реки Москвы, в устье речки Фильки, и в настоящее время является одним из крупных московских пригородов.
В середине XVII века село представляло собой небольшую деревушку в 18 крестьянских дворов. В 1669 г. село было пожаловано в вотчинное владение главе Посольского Приказа Льву Кирилловичу Нарышкину.
В то время в селе существовала деревянная церковь во имя Покрова Богородицы — крытая тесом, клетского типа, с трапезной, папертью и колокольней, увенчанной шатровым верхом. Церковь была выстроена в начале XVII века и по композиции ничего общего со знаменитой каменной церковью не имела. Постройка последней была связана с предпринятым Л. К. Нарышкиным расширением вновь полученной вотчины, объединением ее в одно хозяйство с тяготевшими к ней деревнями Мазиловой, Гусаревой и Ипской.
Церковь выстроена на два престола: верхний — во имя Нерукотворного Спаса и нижний — сохранивший название прежней церкви — Покрова Богородицы.

Надписи на специально изготовленной для церкви утвари (1) и другие признаки указывают на то, что ее постройка начата не ранее 1690 г. и закончена в 1693 г. (2)
Церковь поставлена на вершине пологого холма, в некотором отдалении от реки, и хорошо видна из любой точки прилегающего к ней села. По общей композиции и архитектурной обработке она представляет собой вполне зрелое произведение «Нарышкинской» архитектуры и многими исследователями оценивается как ее «лучший», «наиболее совершенный» и даже «классический» (3) образец.
В основе общей композиции церкви лежит рассмотренная выше типовая центральная часть, поставленная на высокий подклет, в котором помещается теплый храм. К этой центральной части со всех сторон примыкают полукруглые пристройки, одна из которых служит алтарем, а три остальных — притворами. Все вместе образует богатое по формам пирамидальное построение с центрическим четырехлепестковым планом, имеющим две оси симметрии — более длинную продольную, с востока на запад, и более короткую поперечную, с севера на юг.

Это построение, несомненно, родственно тому типу храма, который в деревянном зодчестве древней Руси был известен, как церковь «рубленая в 12 углов» или «в углы в 12 стен», а с архитектурной точки зрения представляет собой торжествующе устремленную ввысь пирамидальную композицию, которая, благодаря обходящей ее круговой паперти с широко раскинутыми лестницами, органически вырастает из окружающего пейзажа и по общему приему близко напоминает величественную композицию церкви Вознесения в селе Коломенском.
Техническое решение памятника, как и его общая композиция, также представляет собой вполне выработанный конструктивный прием, ясно говорящий об относительной зрелости всего типа, хотя по сравнению с другими публикуемыми здесь памятниками он еще отличается некоторыми чертами, связанными с его более ранним происхождением. К таким особенностям следует отнести несколько наивную постановку арочек непосредственно на верхний обрез восьмиугольных окон или некоторую инертность общего конструктивного решения, выразившуюся в небольших пролетах арок основного этажа и в излишней толщине простенков между ними. Правда, эта инертность может объясняться осторожностью строителя, вызванной тем, что лестница на колокольню — как, впрочем, и в других памятниках этого типа, — прорезает тело одного из угловых столбов и простенка над западной аркой.

К таким же особенностям можно причислить и устройство входа на эту лестницу вдали от главного входа, в левом углу южного притвора (4). Если учесть, что нижняя часть лестницы предназначалась для особ, посещавших царскую ложу, такое устройство следует рассматривать как известную недоработанность приема, нашедшего более удачное решение в последующих памятниках.
Архитектурная обработка церкви в Филях строилась в соответствии со встречающимся в древнерусском зодчестве пониманием стены, как заполнения между стойками каркаса, но обращает на себя внимание самая трактовка каркаса и некоторая нечеткость в его применении. Его составные части, то лежащие в плоскости стены, то лишь прислоненные к ней снаружи, уже походят на каноническую, ренессансную форму, хотя и носят особый характер, заставляющий предполагать их родство с деревянным зодчеством. Особенно чувствуется это родство в пропорциях колонн, которые иногда обозначают мало удачным термином «дудочки» и которые явно исходят от точеных деревянных изделий. Тот же «деревянный» характер сквозит и в других мотивах архитектурной обработки — в рисунке ширинок, заполняющих пролеты парапета, в крайне своеобразных кронштейнах, которыми завершаются колонны в подклете и на основном восьмерике, и даже в самом рисунке «петушиных гребешков», венчающих все карнизы.

Характерной деталью памятника являются восьмиугольные окна в верхней части четверика — деталь, ставшая как по форме, так и по расположению на фасаде, традицией для всех вотчинных церквей «Нарышкинского барокко». Заслуживает внимания то, что здесь, как и в Софринской церкви, эти окна имеют еще крайне простую и тоже явно «деревянную» обработку, в отличие от более поздних памятников, где они становятся одним из самых пышных и богато отделываемых пятен на всем фасаде.
Как на характерный прием архитектурной обработки, проходящий красной нитью и через многие другие памятники «Нарышкинского барокко», следует указать на постепенное вытягивание колонн от нижнего этажа к верхнему, которым подчеркивается общая вертикальная устремленность здания. Не меньший интерес представляют и более тонкие детали, предназначенные для смягчения основных форм здания и для их гармонической связи с окружающим пространством. Кроме пышного завершения каждого яруса «петушиными гребешками» и постепенного заострения их формы от этажа к этажу, к таким деталям можно отнести часто встречающиеся в архитектуре той эпохи раковины или установленные на тумбах каждого парапета «фиалы», которые по форме напоминают наконечник древка хоругви или знамени.

Наряду с мотивами деревянного происхождения следует отметить и приемы чисто кирпичной архитектуры, — излюбленный в русском зодчестве XVII века «поребрик», из которого выложены архивольты подклета, а также закругленные стены притворов или общую трактовку всей композиции, придающую ей уже не столько деревянный, сколько каменный характер.
Из деталей вспомогательного назначения следует обратить внимание на такую типичную для XVII века принадлежность, как заполнение оконных проемов «кубоватыми» железными решетками. Это не только имело защитный смысл, но и создавало чрезвычайно тонкий художественный переход от массива стены к внутреннему пространству храма. По любви, с которой заполнение обрабатывалось, видно, что строители отдавали себе отчет в его архитектурном значении.

Внутреннее пространство церкви в Филях целиком отвечает ее наружной композиции. Четверик с первым восьмериком составляют центральную часть храма, хорошо освещаемую двухъярусным прямым светом и дополнительной подсветкой из притворов. Пространство притворов образует еще замкнутые помещения, которые лишь через тесные пролеты арок открываются в центральную часть. Обращает на себя внимание слегка стрельчатое очертание свода, перекрывающего основной восьмерик (5). Отделка интерьера центральной части носит богатый характер, типичный для всех церквей «Нарышкинского барокко». Всю восточную стену храма занимает восьмиярусный золоченый иконостас, близкое представление о котором дает публикуемый здесь иконостас церкви в Троицком-Лыкове, хотя он и носит несколько более сухой характер, чем последний. Важную часть интерьера составляет ложа, расположенная на уровне хор, и клиросы, обработанные так же роскошно, как и иконостас. Убранство интерьера дополняется деревянной резьбой, окаймляющей очертания окон и также еще носящей более скромный характер, чем резьба церкви в Троицком-Лыкове.
Колокольня помещается во втором восьмерике, который снаружи обработан такими же колоннами на кронштейнах, как и основной восьмерик. Каждый проем колокольни снабжен горизонтальной перекладиной, предназначавшейся для подвески колоколов и одновременно игравшей роль конструктивной затяжки. Свод колокольни открывается в третий восьмерик, который несет на себе главку с венчающим ее крестом.

С точки зрения наружной обработки обращает на себя внимание пропорциональное уменьшение всех деталей, выражающих оба этих восьмерика, и художественное стушевывание их значения по сравнению с основным восьмериком, а также несколько грубоватая, еще архаическая обработка всех пяти главок.
В заключение нужно сказать, что при всем богатстве своей узорчатой декорации церковь в Филях отличается строгой, классической тектоничностью общего построения. Все средства художественного выражения в ней строго целесообразны: каждый элемент наружной и внутренней обработки четко выполняет ту роль, которая отведена ему в общей композиции. Как в целом, так и в деталях, эта композиция исходит из простых и ясных законов архитектурной тектоники, и эта тектоника не нарушается в ней ни одним случайным штрихом.
_________________

1. Надпись на лампадах гласит: «Лета 7202 (1694) сия лампада построена в новопостроенную каменную церковь Нерукотворенного Спасова Образа, что в селе Покровском, тщанием и иждивением боярина Льва Кирилловича Нарышкина…» (А. Мартынов. Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества. М. 1847. Тетрадь 3, стр. 7).
2. Следует, между прочим, отметить, что до нашествия наполеоновских войск, устроивших в церкви конюшню и повредивших отделку памятника, окна были застеклены расписными стеклами иностранного происхождения с изображениями сцен из священной истории, рыцарскими гербами и надписями «oloff Jonsen Seek, anno 1691», «Hindrich Johan Monschier, Leutenant, a. 1692» и пр. Как видно по датам, это застекление не могло быть произведено раньше 1693 г. Впрочем, А. Мартынов связывает его с Лифляндским и Эстляндским походами Петра Великого, т. е. относит к еще более позднему времени (Op. cit., стр. 6).
3. Акад. А.М. Павлинов, Op. cit., стр. 207; В. Никольский, История русского искусства, 1923, стр. 109; А. Некрасов. Op. cit., стр. 359.
4. Сейчас вход устроен снаружи, во впадине между южным и западным притворами, но это устройство — результат позднейшей переделки (М. Красовский, Очерк истории московского периода древнерусского церковного зодчества, М. 1911, стр. 401).
5. В публикуемых обмерах К. Иванова эта особенность не отражена, хотя она и отмечалась уже А. Мартыновым в середине прошлого столетия (Л. Мартынов. Op. cit., тетр. 3, стр. 6)