Усадьба Троицкое

Усадьба Троицкое (Россия, Калужская область, Жуковский район, Троицкое)

Я представляла себе Троицкое Дашковой Е.Р. вдали от жилья, совершенно заброшенным, где-нибудь на опушке мрачного елового леса, без дорог и тропинок, но всё оказалось иначе…
Мы добирались до города Протвино Московской области (само городское поселение остается слева от шоссе), и далее ехали на Кременки. Эти населенные пункты соединяет узкая асфальтированная дорога, впрочем, не перегруженная автотранспортом. В Кременках левый поворот на мост через Протву. Отсюда хорошо просматривается бывшее имение, охваченное полукольцом частной застройки. Оно расположилось на круглящемся пригорке в безлесной местности (парк, устроенный на манер «аглицкого», простиравшийся от усадебного ядра к реке — утрачен).
Своё повествование продолжу статьёй А.Ю. Низовского из книги «Самые знаменитые усадьбы России» М., 2001.

Имение Троицкое Е.Р. Дашковой

«Старинное село Троицкое на реке Протве известно с середины XVII столетия как владение князей Дашковых. Последний представитель этого рода по мужской линии, подпоручик князь Михаил Иванович Дашков (1736—1764) в 1759 году женился на пятнадцатилетней дочери графа Романа Илларионовича Воронцова, родного брата И.И. Воронцова — владельца Воронова и Белкина. В 1764 году М.И. Дашков умер и его двадцатилетняя вдова вступила во владение Троицким. Здесь она провела большую часть своей жизни, здесь она и скончалась.

Выдающаяся особа

О Екатерине Романовне Дашковой (1743/44—1810) написано много. Ею восхищался Н.И. Новиков, известный деятель русского масонства. Восторженным почитателем Дашковой был А.И. Герцен, который одним из первых принялся усердно создавать идеализированный образ некоей «русской Минервы», проснувшейся от вековой спячки.
Причудливое порождение XVIII столетия — «века просвещения», автор весьма тенденциозных «Записок», президент двух академий — Академии наук и Российской академии, Е.Р. Дашкова была истинной дочерью своего времени, в котором идеалы «просвещения» слились с крайними проявлениями дурных человеческих наклонностей.
Восторженная и нервная Дашкова, будучи близкой наперсницей молодой Екатерины, с головой окунулась в дела заговорщиков, готовивших свержение Петра III. Позднее в своих
«Записках» Дашкова постаралась изобразить себя едва ли не душой и главной пружиной заговора, хотя своим мельтешением она больше мешала, чем способствовала делу. Заговорщики всерьез ее не воспринимали и даже опасались, что ее ненужная горячность и стремление выпятиться приведут к провалу заговора.

День 28 июля 1762 года Дашкова сгоряча приняла за революцию и «была счастлива, что революция совершилась без пролития крови». На первых порах Дашкова входила в приближенный к Екатерине круг «людей 28 июля», но затем императрица начала быстро охладевать к своей сподвижнице. Назойливость Дашковой, ее нервозный и неуживчивый характер, ее близость к Н.И. Панину — стороннику ограничения императорской власти, восторженное увлечение Вольтером и «Дидеротом» (Дидро), рассуждения о «просвещенном монархе» — «философе на троне», — все это привело в результате к отчуждению Екатерины II от Е.Р. Дашковой.
В 1765 году Дашкова уехала в Москву, а спустя три года — за границу. Здесь она много путешествовала, встречалась с Дидро и Вольтером, рассуждала о политике, в которой она, как участник «революции», считала себя докой. «В Вене за обедом у князя Кауница в 1780 году княгиня Дашкова, порицая страсть Петра к корабельным и другим ремесленным занятиям как к пустякам, недостойным монарха, между прочим, призналась своему собеседнику, что, если бы Петр обладал умом великого законодателя, он предоставил бы правильной работе времени постепенно привести к улучшениям, какие он вводил насилием, а ценя добрые качества наших предков, не стал бы искажать оригинальность их характера чуждыми обычаями. Директор Академии наук, интеллигентная барыня-белоручка и не могла взглянуть на черную работу Петра с менее возвышенной и менее патриотической точки зрения», — комментирует рассуждения Дашковой В.О. Ключевский.
Набравшись европейского просвещения, Дашкова вернулась в Россию и в 1783 году была назначена директором Академии наук. Несомненно, что на этом посту она выгодно отличалась от своего предшественника — графа Кирилла Григорьевича Разумовского, сына пастуха, который простодушно интересовался у академиков: «Хлопцы, а где у вас тут нужник?» К сожалению, практические результаты просветительской и научной деятельности Е.Р. Дашковой нашей литературе остались почти неизвестными.

Ссылка в родовое имение

После очередной размолвки с Екатериной в 1794 году Дашкова была выслана из Петербурга в Троицкое. Император Павел I, взойдя на престол, официально отстранил Дашкову от всех должностей, лишил всех наград и повелел ей безвыездно жить в Троицком. В 1796 году она была сослана в Новгородскую губернию и только благодаря заступничеству фаворитки Павла Е.И. Нелидовой снова была возвращена в Троицкое.
Впервые Дашкова приезжала в Троицкое в 1765 году, чтобы присутствовать при освящении новой каменной церкви (она сохранилась до наших дней). «Церковь была огромная, каменная и соответствовала довольно великолепию каменного дома или паче замка, выстроенного тут княгинею, — вспоминал А.Т. Болотов. — Сия знаменитая и во всем свете довольно известная особа имела тут дачи превеликие и украсила церковь великолепными иконостасами».
При Дашковой в Троицком были возведены большой господский дом, крепостной театр, манеж, оранжереи, лечебница. В их проектировании деятельное участие принимала сама хозяйка усадьбы. «Мое любимое Троицкое, где мне так хотелось жить и умереть», как часто повторяла Дашкова, было создана благодаря ее неусыпным трудам. Ей до всего было дело, даже если она имела об этом деле самое смутное представление. «Она учит каменщиков класть стены, — писала гостья Троицкого К. Уильмот, — помогает делать дорожки, ходит кормить коров, сочиняет музыку, пишет статьи для печати, знает до конца церковный чин и поправляет священника, если он не так молится, знает до конца театр и поправляет своих домашних актеров, когда они сбиваются с роли; она доктор, аптекарь, фельдшер, кузнец, плотник, судья, законник…» В общем, что-то похожее на «интеллигентного слесаря» В.М. Полесова из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова.

Какой была усадьба Троицкое?

Река Протва с трех сторон окружала усадьбу, стоявшую на высоком крутом берегу. Большой двухэтажный дом соединялся с боковыми флигелями двухэтажными галереями. Отдельно стояли театр, больница, гостевые дома, дом управляющего, избы дворовых, оранжереи.
Летом 1784 года Дашкова принимала в Троицком свою подругу англичанку леди Гамильтон. «Меня привело в восторг, что моей приятельнице понравилась красивая местность, в которой расположен этот красивый уголок, и что она, хотя как англичанка и видела, чудесные парки своей родины, одобрила и мой сад, который был не только распланирован мной, но где каждое дерево и каждый куст были посажены по моему выбору и на моих глазах». Сад, о котором упоминает Дашкова, — это большой пейзажный парк на берегу Протвы, один из первых «английских» парков в России. А в честь леди Гамильтон одна из деревень близ Троицкого получила название Гамильтоново.
«Троицкое — это модель прекрасного воображаемого мира, оазис просвещения в пустыне нищеты и убогости, — пишут М.М. Дунаев и Ф.В. Разумовский, — просветительское мечтание, воплощенное на земле без посредника, руками самого просветителя…» Может быть, именно поэтому и оказался таким недолгим век Троицкого, что было оно мечтой, оторванной от реальности…
Судя по ее собственноручным и заботливо приукрашенным «Запискам», Дашкова нежно и трепетно любила себя, что не мешало ей не любить собственных детей. Витая в мире идей «гуманизма», размышляя о том, как сделать все человечество счастливым, разрабатывая на основе «прогрессивных взглядов» примерную систему образования «передового русского юноши», Дашкова до конца дней своих не смогла понять, что все воспитание строится всего на трех вещах: любви, милосердии и терпении. В результате — полный разлад с детьми, полный крах материнских надежд и просветительских иллюзий… «С хваленым воспитанием и дочь и сын вышли в негодяи!» — отозвалась о детях Дашковой Екатерина И.

Семья княгини Дашковой

Сына своего Дашкова прокляла за то, что тот женился против ее воли. Когда же проклятие сбылось и сын опасно заболел, она отреклась от своих слов, но было уже поздно…
Вдову сына удрученная потерей Дашкова пригласила жить к себе, «начала всячески ее ласкать» и в результате уморила. Молодая женщина страдала сильными мигренями. По совету своей премудрой свекрови — президент Академии наук, как никак! — она во время очередного приступа обложила голову горчичниками. Кровь прихлынула к голове…
После смерти невестки свои материнские «заботы» Дашкова обратила на дочь, бывшую замужем за Щербининым. Желая во что бы то ни стало лишить ее наследства, Дашкова добилась, чтобы все ее обширное имение и сама фамилия Дашковых перешла к Ивану Илларионовичу Воронцову (1790—1854) — внуку хозяина подмосковного Воронова, который отныне стал именоваться Воронцовым-Дашковым.
Состоявшее в родстве с ним и с Е.Р. Дашковой семейство Бутурлиных, владельцев Белкина, часто посещало Троицкое. «Родители мои вспоминали о скуке, когда, по родственной обязанности, они гащивали у их тетки в селе Троицком», — вспоминал об этих визитах М.Д. Бутурлин.

Последние годы жизни

В последние годы жизни Дашкова превратилась в скаредную, неопрятную старуху, по воспоминаниям М.Д. Бутурлина, из жадности собиравшую объедки со стола во время поездок в гости. Она умерла в 1810 году в полном одиночестве и была похоронена в своем любимом Троицком.
После ее смерти Троицкое перешло к графу И.И. Воронцову-Дашкову. Проезжавший в 1825 году через Троицкое в свое имение Белкино М.Д. Бутурлин был поражен беспризорностью громадного господского дома. В нем никто не жил, его никто не охранял, крестьяне тащили из него все, что хотели, богатая библиотека была полностью разграблена. П. Бартенев, побывавший в усадьбе в 1873 году, еще застал здесь следы былого великолепия. Но уже к концу XIX столетия Троицкое фактически перестало существовать.
Владелец усадьбы граф В.Д. Воронцов-Дашков перестроил дом под суконную фабрику, которая затем была переоборудована в бумажную, а позднее совсем заброшена».
От обширного ансамбля до наших дней сохранились отремонтированная и действующая церковь, остатки плотины, два руинированных флигеля, псевдоготическая служебная постройка, мраморный обелиск (?), и сильно обветшавшая труимфальная арка – напоминание о былом величии владелицы села Троицкого.

Литература:
А.Ю. Низовский «Самые знаменитые усадьбы России» М., 2001, с. 311-316

Княгиня Екатерина Романовна Дашкова

Княгиня Екатерина Романовна Дашкова, 1743—1810, дочь гр. Романа Илларионовича Воронцова от брака с Марфой Ивановной Сурминой, родилась 17 Марта 1743 г. и была крестницей Императрицы Елизаветы и Великого Князя Петра Федоровича. Двух лет она лишилась матери и была взята на воспитание гр. М. И. Воронцовым. «Модное и внешнее» воспитание в доме дяди, вместе с его единственной дочерью, ограничивалось изучением иностранных языков и танцами. Нo Е. Р., одаренная от природы умом и редкими способностями, безмерно тщеславная и честолюбивая, сумела пополнить недостатки образования серьезным чтением, и в 15 лет за ней уже утвердилась льстившая ей репутация ученой. Умея очаровывать блестящим остроумием и особенной приветливостью, гр. Воронцова была очень не красива, маленького роста, с быстрыми движениями без всякой грации, с приплюснутым носом, толстыми щеками и испорченными зубами, она к тому же всегда казалась много старше своих лет. Благодаря особенной экзальтированности, она была пристрастна в своих суждениях и способна к увлечениям в дружбе и вражде, а «не чуждые её природе», по её собственному сознанию, «бурные инстинкты» делали ее невыносимым деспотом: она во всем хотела быть первой, и самая необузданная ревность тяжелым гнетом ложилась на её близких и друзей. Осенью 1758 г. Воронцова впервые встретилась с Екатериной, была ею очарована и привязалась к ней, а в Феврале 1759 г. вышла замуж за князя М. И. Дашкова, и хала в Москву и 2 года не видалась с Великой Княгиней. Возвратясь в Петербург, незадолго до кончины Елизаветы Петровны, Дашкова старалась узнать планы Екатерины, но последняя «боялась её 19 лет и её родства»; однако, Великая Княгиня продолжала её ласкать—ей нужна была и её преданность, и её родство… Дашкова интриговала в пользу Екатерины и суетилась, заслоняя собой настоящих деятелей переворота, а когда переворот благополучно совершился, серьёзно верила, что Императрица ей обязала престолом, и потому ждала себе исключительной благодарности. Получив Екатерининскую ленту и 24 т. рублей и не заняв первого места около Екатерины, Дашкова, оскорбленная, удалилась от двора, навлекая на себя неудовольствие Императрицы «нескромной свободой языка».

Княгиня Екатерина Романовна Дашкова, 1743—1810, дочь гр. Романа Илларионовича Воронцова от брака с Марфой Ивановной Сурминой, родилась 17 Марта 1743 г. и была крестницей Императрицы Елизаветы и Великого Князя Петра Федоровича. Двух лет она лишилась матери и была взята на воспитание гр. М. И. Воронцовым. «Модное и внешнее» воспитание в доме дяди, вместе с его единственной дочерью, ограничивалось изучением иностранных языков и танцами. Нo Е. Р., одаренная от природы умом и редкими способностями, безмерно тщеславная и честолюбивая, сумела пополнить недостатки образования серьезным чтением, и в 15 лет за ней уже утвердилась льстившая ей репутация ученой. Умея очаровывать блестящим остроумием и особенной приветливостью, гр. Воронцова была очень не красива, маленького роста, с быстрыми движениями без всякой грации, с приплюснутым носом, толстыми щеками и испорченными зубами, она к тому же всегда казалась много старше своих лет. Благодаря особенной экзальтированности, она была пристрастна в своих суждениях и способна к увлечениям в дружбе и вражде, а «не чуждые её природе», по её собственному сознанию, «бурные инстинкты» делали ее невыносимым деспотом: она во всем хотела быть первой, и самая необузданная ревность тяжелым гнетом ложилась на её близких и друзей. Осенью 1758 г. Воронцова впервые встретилась с Екатериной, была ею очарована и привязалась к ней, а в Феврале 1759 г. вышла замуж за князя М. И. Дашкова, и хала в Москву и 2 года не видалась с Великой Княгиней. Возвратясь в Петербург, незадолго до кончины Елизаветы Петровны, Дашкова старалась узнать планы Екатерины, но последняя «боялась её 19 лет и её родства»; однако, Великая Княгиня продолжала её ласкать—ей нужна была и её преданность, и её родство… Дашкова интриговала в пользу Екатерины и суетилась, заслоняя собой настоящих деятелей переворота, а когда переворот благополучно совершился, серьёзно верила, что Императрица ей обязала престолом, и потому ждала себе исключительной благодарности. Получив Екатерининскую ленту и 24 т. рублей и не заняв первого места около Екатерины, Дашкова, оскорбленная, удалилась от двора, навлекая на себя неудовольствие Императрицы «нескромной свободой языка».
Не помогло и пожалование в статс-дамы: злопамятная княгиня никогда не могла примириться с Орловыми, занимавшими первые места. 17 Августа 1764 г. Дашкова лишилась мужа и вскоре уехала надолго за границу, с целью воспитания детей (сын Павел и дочь Анастасия). Там она скорее могла найти удовлетворение своему тщеславию: Дидро и Вольтер льстили ей, принимая ее, как друга Императрицы и виновницу переворота; ученые восхваляли её любовь к просвещению; сам Фридрих Великий удостоил ее беседой, хотя и говорил Сегюру, что в событиях 1762 г. она была «lа inouche vaniteuse clu coche». За границей Дашкова сделалась членом многих ученых обществ и академий; за ней утвердилась слава просвещеннейшей женщины своего времени, друга философов и едва она вернулась в Poccию, как Екатерина, чувствительная к тому, что говорилось на Западе, в Ноябре 1782 г. сделала Дашкову директором Академии наук и художеств. Дашкова расширила деятельность Академии, и ей принадлежит честь учрежденья при ней особой «Российской академии» для изучения «российского слова». Вступление на престол Императора Павла повлекло за собой отрешение Дашковой от всех должностей и ссылку в деревню, откуда она возвратилась только с воцарением Александра Павловича. При дворе она поражала своей эксцентричностью, старинными костюмами и манерами, и здесь сумела своей известной скаредностью, склонностью к тяжбам и князем, благодаря «сумасшедшему», по отзыву Державина, «нраву», заслужить всеобщее нерасположение. Но кн. Дашкова теперь уже не имела никакого значения—это был обломок времен, давно минувших. Она умерла 4 Января 1810 г. и похоронена в церкви села Троицкого, Тарусского уезда.
Княгиня Дашкова оставила «Записки» о своей жизни, составленные 40 лет спустя после 1762 г., едва ли не со специальной целью изобразить свою роль в перевороте 28 июня и выставить себя жертвой черной людской неблагодарности. Во всяком случае Дашкова была очень крупной личностью XVIII века, и современники неравнодушно относились к ней: одни превозносили ее до идеальной высоты, другие также глубоко ее низвергали.